Вопрос содержания птиц в неволе (дома или в уголках жи¬вой природы школы) вызывал и вызывает большие разногласия. Некоторые считают, что лишение птиц свободы противоречит за¬дачам охраны, защиты и использования их для борьбы с вредите¬лями лесов, садов и полей.
Первое, что нужно сказать о совах, — это то, что они полезны. И польза от них нешуточная. Каждая птица съедает за лето до 1000 полевых мышей. Если каждая мышь уничтожает около килограмма зерна, то польза даже одной совы представляется весьма ощутимой и веской даже в масштабе целого колхоза. Можно ли держать сов в неволе? Можно, если только поставить перед собой определенную задачу, связанную с изучением их. Держать этих птиц для забавы, конечно, не следует. Совята хорошо привыкают к неволе. Ко мне однажды привезли в корзине выводок серых неясытей'. Один совенок, самый большой, был уже почти взрослой птицей, в буром пере, другой — поменьше, пестрый, с отдельными перышками по белому фону, а 1 Strix aluco. Местные названия: сосновка, сосновая сова (Московская область); черноглазая сова (Калужская область); сыч (Смоленская область, неправильно); серая сова, сыч (Татария); тумана (Астраханская область); сова, сипуха (Харьковская область); сипуха (Юго-запад СССР). третий —- самый маленький, совсем белый, пушистый, словно покрытый мягкой шерсткой. У всех были громадные глаза и розовые веки. Все птенцы устрашающе щелкали клювами. Стоило протянуть к совятам руку, как они, словно по команде, опрокидывались на спины, открывали клювы и прижимали к груди лапы с когтистыми, растопыренными пальцами. Попробуй-ка возьми , такое чудовище! Брать их приходилось, надевши предварительно рукавицу. Неплохо живут в неволе и неясыти, пойманные взрослыми. Только они никогда не становятся вполне ручными. Изредка можно встретить сов в юннатских уголках живой природы, где они пользуются заслуженным вниманием ребят. Совершенно ручная серая неясыть Фифи много лет прожила в Доме пионеров Бауманского района Москвы. Это была всеобщая любимица. Сидела она в вольере, в довольно темном уголке и так привыкла к своим новым условиям, что была активна и днем. На Болшевской биостанции дольше других прожила серая неясыть, подстреленная каким-то неграмотным «охотником» и принесенная ребятами. Она сидела в отдельной вольере всегда, зимой и летом, на одной и той же жердочке. Весь день птица спала и только, потревоженная, открывала круглые глаза, вертела головой и щелкала клювом. Вечером неясыть «вылетала на охоту» (ее раненое крыло скоро зажило). Она перелетала с одной жердочки на другую; вытягиваясь и ворочая головой, разглядывала в вольере и около нее все, что казалось съедобным; иногда делала несколько кругов по вольере и, усевшись в своем обычном уголке, осматривалась, словно улетела куда-то далеко, на новое, незнакомое место. Кормили эту птицу всяким мясом. Тут были кошки со снятой шкурой, белые крысы и мыши, конина, куриные потроха. Зимой ей иногда закладывался корм — мороженое мясо собаки — сразу на несколько недель. Особенно сова любила мышей и мелких птичек. Все погибавшее в вольерах обычно попадало к ней. В весеннее время сова охотно ела майских жуков, не отказывалась и от мучных «червей. Очень неохотно, только после голодовки, она принималась за рыбу. Если птица содержится на одном мясе и не получает насекомых, мышей, воробьев, ей необходимо давать рыбий жир. Есть сведения, что сова довольно охотно ест в неволе белый хлеб в молоке. Наевшись, она долго сидит, распушив перья, и переваривает пищу. Хищники могут кормиться с большими интервалами. Даже несколько дней голодовки они выдерживают благополучно. Это своеобразное приспособление к нередкой бескормице в природе. Зато, когда еды много, хищник может есть, пока зоб у него не раздуется и не свернется в сторону. Птица столько напихивает в себя корма, что иной раз не может закрыть клюв. И сидит с открытым ртом, наклонив голову набок. Сыта по горло в самом прямом смысле этого слова. Так и неясыть у нас в вольере. Как бы ни была она сыта, никогда не откажется от мыши. На Болшевской биостанции мы всегда могли демонстрировать экскурсантам-пионерам интересное зрелище — как ест сова. На погребе у нас для этого всегда лежал запас мышей. Вот экскурсовод, стоя в вольере, кончает рассказ о сове и снизу подносит к ее носу мышь. Птица пятится и хлопает своими красными веками. «Она сыта!», «Сова днем не видит!» — раздаются реплики ребят, окружающих вольеру. «Ну же, совушка, — уговаривает экскурсовод, — а то унесу и не дам». И он понемногу отводит руку с мышью. Когда между совой и мышью оказывается около полуметра, хищница вдруг мгновенно преображается. Она вся как-то поджимается, взмахивает крыльями и вырывает лапой мышь. И вот опять сидит, озираясь, на старом месте. Потом происходит совсем удивительное. Зажатую в кулаке мышь птица начинает водить вдоль, поперек и вокруг клюва. Вот она взяла добычу клювом, перехватила лапой, опять покивала немного головой. Наконец, широко раскрыв пасть, сова сует в нее мышь головой вперед. Несколько глотательных движений — и зверек погружается в совиную глотку. Вот торчит изо рта птицы только его хвостик, потом и он исчезает. Престранный у совы способ поедать мышей. В нем есть две непонятные вещи: во-первых, почему птица сразу не берет добычу, а потом жадно хватает ее и, во-вторых, что это за движения, когда птица словно обнюхивает мышь со всех сторон, прежде чем проглотить. Оказывается, так едят все совы. В природе ночная хищница высматривает свою добычу — мелких грызунов — с дерева, с крыши дома, т. е. издалека. Иногда говорят, что у совы кошачье зрение. Это неверно, оно несравненно лучше. Но птица дальнозорка. За десятки метров замечает она ночью шевельнувшуюся от пробегающей мыши травинку, но ничего не видит вблизи. И нашего мышонка сова обнаружила только тогда, когда его показали издали. Дальнейшее тоже связано с особенностью зрения. Если птица дальнозорка, то как же она проглотит мышь обязательно с головы, по шерсти?! И она делает это наощупь. Вокруг клюва совы во все стороны торчат, как щетинки, осязательные перышки. Ими-то она и ощупывает всю мышь, прежде чем отправить ее в свою глотку. Замечания экскурсантов о том, что сова не видит днем, — очень широко распространенное заблуждение. Если бы это соответствовало действительности, то как охотились бы разные виды сов, живущие за полярным кругом? Ведь там в середине лета нет ночи и все время светит солнышко. Ушастая сова' производит в неволе несравненно худшее впечатление, чем неясыть. Прежде всего внешне она не так приятна: ее желтые, сравнительно небольшие глаза кажутся злыми. Да и характер у нее иной. Несколько дней пытались мы однажды кормить и приручать пухового птенчика лесной совы. Ничего из этого не вышло: при каждом кормлении совеныш опрокидывался на спину, поджимал лапы, растопыривал пальцы и устрашающе щелкал клювом. Он не проявлял каких-либо признаков приручения, и кормили его насильно. Так и пришлось возвратить дикаря в гнездо, причем во время переноски он сумел еще сильно поцарапать нам руки. Немногим лучше характер у болотных сов2. Два птенчика этого вида жили у юных натуралистов Бауманского дома пионеров. Первое время совята отказывались от пищи. Их приходилось завертывать в полотенце (чтобы не царапались), насильно открывать им клюв и запихивать в глотку кусочки мяса. Про- 1 Asio otus. Местные названия: сыч ушастый (Ленинградская область); большой сыч (Подмосковье) ; сыч (Татария); соваг, пугач, сыч (Харьковская область);' лесная сова (во многих областях), 2 Asio flammeus. шло несколько недель, пока совы начали, наконец, сами брать из рук и глотать корм. Теперь они уже садились на порожке клетки и с нетерпением ждали своей порции. Юннаты заметили, что совы с особым удовольствием ели не мясо, а печенку. Воробьиный сычик! — самая маленькая наша сова, размером со скворца. Как и другие мелкие совы, он быстро привыкает к неволе и становится ручным- Воробьиный сычик несколько месяцев жил у проф. А. Н. Промптова. «Я очень рекомендую этого сычика для содержания в неволе как отличный объект для наблюдения и приручения»,— писал этот натуралист. Его сычик был пойман взрослым. Тем не менее он довольно быстро привык к неволе и даже позволял гладить себя рукой. Когда сычик бывал голоден, то просил есть, часто повторяя отрывистый, довольно высокий свист «тю-тю-тю», очень мелодичный и имеющий как бы жалобный оттенок. Кормили сыча либо мясом, обваленным в перьях, либо мышами, наловленными в мышеловку, иногда мелкими птичками. Мышь сычик не мог проглотить целиком. Зажав ее лапой у ветки, на которой сидел, он начинал ее есть всегда с головы. Сначала выедал мозг и глаза, затем переходил к туловищу. Редко сычик за один раз уничтожал всю мышь. Остаток ее он убирал в уголок клетки, всегда на одно и то же место. Хвосты зверьков птица никогда не ела. Пяти-шести домовых мышей в неделю было ей совершенно достаточно. Клетка для сыча должна быть относительно большой. А. Н. Промптов рекомендует использовать для птицы большой вольер. 1 Glaucidium passerinum. Местные названия: малый сыч, сыч-воробей, сычик (во многих областях); ореховая сова, орешник (Ярославская область). Применение на его стенках сетки не обязательно, так как влияние света для сыча не имеет значения. В клетке нужны жердочки и дупло или синичник для дневки. Специально сычиков не ловят, но они иногда попадаются птицеловам. ----------. У одного юного натуралиста был мохноногий сыч1. Птица залетела в конюшню за ночевавшими там воробьями и была поймана вместе с другими. В первый день неволи сычик ничего не ел, в клетке бился и был пересажен в ящик, закрытый бумагой. Ночью птица выбралась, летала, крича своим зычным голосом, по комнате и разбудила всю квартиру. Оказалось, что сычик напал на котенка, ростом во много раз больше себя самого, убил его и уже успел выклевать ему глаза Мохноногий сыч уже через неделю стал ручным. Пришлось «злодея» отдать в зоопарк. Здесь его сначала кормили насильно. Но уже через неделю он стал сравнительно ручным и охотно брал битых воробьев, мышей,, а потом и мясо. Одной из любимых птиц юннатов в Московском зоопарке была сова-сплюшка2. Частенько ребята приносили ей мышей, пойманных дома. Птица брала их из рук. Очень любила она мучных червей.
раскрутка сайта в поисковиках