В живописном зеленом ожерелье Малых Антильских островов, протянувшихся длинной дутой от Гаити и Пуэрто-Рико к устью реки Ориноко и дальше, вдоль венесуэльского побережья, есть остров с особенно буйной природой и особенно бурной историей.
Вообще говоря, в цепочке вулканических островков, омываемых теплыми водами Карибского моря, немало красивых и интересных уголков. 

Уютные бухты и коралловые постройки, горделивые утесы и жемчужные отмели, окаймленные пальмами пляжи и фантастические очертания прибрежных скал, отшлифованных прибоем — чего только нет на Антилах! Даже названия этих островов звучат экзотично и музыкально, словно слова задумчивой песни, исполняемой где-нибудь на берегу под шелест пальм и плеск тропических волн: Доминика и Ангилья, Антигуа и Гваделупа, Барбуда и Кюрасао, Сент-Люсия и Бланкилья…
На этих благодатных берегах, овеянных теплым дыханием пассатов, пышно разрослись влажные горные леса, местами сменяющиеся пальмовыми саваннами. В центральных частях островов высятся конусы потухших и действующих вулканов. 

Иные из них, например, Суфриер на Гваделупе, Дьяблотен на Доминике или Мон-Пеле на Мартинике, поднимаются над уровнем моря почти на полтора километра и служат морякам прекрасными естественными маяками.
Контрастное сочетание суровых вулканических гор и жизнерадостных зеленеющих рощ у подножья их базальтовых утесов придает островам Антил какое-то особое очарование.
Но большой остров Мартиника, расположенный в самом центре антильской островной цепочки, известен всему миру отнюдь не из-за своих живописных лесов, банановых плантаций или бескрайних песчаных пляжей, на которые ночами выползают огромные морские черепахи каретты.
Сразу оговоримся, что большим этот остров можно считать лишь по антильским меркам — площадь его чуть больше площади Москвы. Но из всех Малых Антил он уступает размерами только Гваделупе, и то совсем немного.
А мировая известность к Мартинике пришла в 1902 году, и пришла по причинам трагическим. Центральной Америке в тот год вообще на редкость «везло» на катастрофы. В январе случилось сильное землетрясение в Гватемале, разрушившее множество домов и унесшее тысячи жизней. А в мае произошел чудовищный взрыв вулкана Исалько в Сальвадоре, тоже натворивший немало бед. В июле началось извержение вулкана Масайя в Никарагуа, а вскоре после этого — вулкана Санта-Мария в Гватемале. И снова горели и разрушались селения, уничтожались кофейные, сахарные и банановые плантации, гибли люди…
Но трагедия, постигшая Мартинику в мае 1902 года, превзошла по масштабам все стихийные бедствия этого региона и считается с тех пор одной из самых жутких вулканических катастроф в истории.
Даже потрясший весь мир за двадцать лет до того взрыв вулкана Кракатау в Индонезии бледнеет перед бедствием, обрушившимся на Мартинику. Ужас, охватывавший людей, когда они узнавали подробности чудовищного и губительного извержения, усугублялся тем обстоятельством, что и само это извержение было совсем особенным, необычным. До трагедии на Мартинике о подобных проявлениях грозной подземной стихии ничего не знали.
На протяжении полустолетия маленький антильский порт Сен-Пьер спокойно процветал у подножья вулкана Мон-Пеле, почти не обращая внимания на облачко дыма, появлявшееся иногда над вершиной горы. Вулкан уже извергался в 1851 году, но тогда извержение было слабым и населенных мест не коснулось. 

Все привыкли к Мон-Пеле, так эффектно замыкавшему вид с моря на панораму бухты, и считали вулкан чемто вроде красивой декорации, дополняющей колоритный тропический пейзаж окрестностей города. Иногда по воскресеньям на гору устраивались экскурсии, завершавшиеся веселым пикником на краю кратера, до которого было всего восемь километров пути по зеленым лесистым склонам.
В середине апреля 1902 года жители стали замечать, что вершина Мон-Пеле стала сильно куриться, но это никого не насторожило и не смутило. Облако дыма между тем сгущалось и темнело. Временами из него с силой вырывались густые черные клубы дыма, а самые любопытные сен-пьерцы, поднявшиеся поближе к вершине, рассказывали, что на верхних склонах были слышны глухие подземные удары.
Вскоре экскурсии на вулкан прекратились, так как слой пепла, покрывший подступы к вершине, делал пребывание наверху не слишком комфортным. Раскаты стали усиливаться, столб дыма еще больше увеличился и почернел. Некоторые осторожные горожане стали поговаривать о возможном повторении событий 1851 года… Но тогда городу не угрожала непосредственная опасность, так что над паникерами добродушно посмеивались.
Первыми забеспокоились животные. Змеи покинули свои жилища в расселинах старой лавы на склонах, спустились к побережью и наводнили плантации и городские окраины. Птицы далеко облетали остров, а черепахи уплыли из прибрежных вод. Видавшие виды рыбаки делились с земляками недобрыми предчувствиями: их пугало неожиданное появление глубинных волн во время полного штиля и внезапное потепление воды в море.
5 мая поток жидкой грязи, вероятно, возникший от смешения пепла с водой маленького озера, бывшего в кратере, скатился со склона МонПеле и залил сахарную плантацию и ферму у подножья вулкана, погубив 24 человека. Уцелевшие крестьяне наводнили город, посеяв панику. Надо было что-то предпринимать: положение становилось серьезным. Но у городских властей были свои заботы — в ближайшее воскресенье должны были состояться выборы, и нельзя было допустить, чтобы хоть один избиратель покинул город до дня волеизъявления.
По городу развесили успокаивающие объявления, якобы основанные на заключении ученой комиссии. Сам губернатор прибыл с супругой в Сен-Пьер из столицы острова, Фор-де-Франса, чтобы ободрить напуганных и вселить в избирателей уверенность. И, несмотря на несмолкающий рев вулкана и с каждым днем растущую тучу, прорезываемую разрядами молний, несмотря на все усиливающийся дождь пепла, сыпавшийся на головы, лишь очень немногие решились бежать. А город между тем доживал последние дни.
Вскоре кратер начал извергать расплавленную лаву, а пепел образовал гигантскую, полностью скрывшую солнце тучу и непрерывным дождем сыпался на город. Сен-Пьер окутал мрак, рокот вулкана сделался оглушительным, и к нему начал примешиваться грохот взрывов. В течение трех дней горожане метались в панике: обезумевшие от страха люди выбегали на улицы, прятались в подвалах, искали спасения в церквах. Затем вулкан, казалось, стал успокоиваться. "Ну вот, теперь дело пойдет на убыль, как в 1851 году", — заговорили осмелевшие сен-пьерцы.
Однако кое-кто все же решил уехать из города, воспользовавшись затишьем. Одни уезжали в экипажах и верхом по прибрежной дороге, соединявшей город с Фор-де-Франсом, другие уплывали морем, благо кораблей в гавани находилось еще немало. Но большинство из тридцатитысячного населения Сен-Пьера оставалось в городе, надеясь на близкое окончание стихийного бедствия.
В ночь с 7 на 8 мая извержение снова усилилось, и в городе началась паника. На заре все тридцать тысяч горожан, мужчин, женщин и детей, белых и негров, бросились к морю, ища спасения на судах. Но много ли народу могли принять два десятка небольших рыбацких шхун, стоявших у причалов?
Тем временем гора, возвышавшаяся над объятой ужасом толпой, изрыгала пламя, шум стал оглушительным. Около восьми часов силы земли на миг притаились, как будто давая людям возможность проститься с жизнью, а затем последовал громоподобный удар, словно разом грянули тысячи орудий, из кратера вылетела раскаленная туча и огненной стеной с невероятной скоростью покатилась вниз по склону к городу. Тысячи людей на набережной, словно оцепенев, наблюдали, как туча летела на них. За три секунды она преодолела восемь километров, отделявших кратер от набережной, и Сен-Пьер исчез, сметенный стеной огня. Сжатый воздух, который туча гнала перед собой, одним махом сбросил в море всю тридцатитысячную толпу, скопившуюся на берегу. Через мгновение вода в гавани закипела, в громадном облаке пара суда опрокидывались и тонули или пылали, как факелы.
Только два перевернувшихся корабля не пошли ко дну, и несколько человек экипажа на них, хотя и сильно израненные и обваренные кипящей водой, пережили катастрофу.
Между тем на складах сахарного завода взрывались тысячи бочек с ромом, и адский пылающий «пунш» пробивал себе путь по развалинам к морю, дожигая то, что еще не до конца уничтожила огненная стихия.
После полудня матросы крейсера «Сюше», подошедшего на помощь из Фор-де-Франса, высадились на берег, но, кроме обугленных трупов и развалин, на том месте, где полдня назад стоял город Сен-Пьер, ничего найти не удалось. Лишь три дня спустя откапывавших развалины матросов привлекли чьи-то крики, доносившиеся откуда-то снизу. Оказалось, что в карцере местной тюрьмы — каменном подвале без окон — чудом уцелел старый негр, посаженный туда за какую-то провинность. Толстые стены подвала спасли его от жара, и он, единственный из всех горожан, выжил в страшной катастрофе.
Вулканы всегда причиняли, причиняют и будут причинять много бедствий, но три страшные секунды города Сен-Пьера после трех недель беззаботности и трех дней панического ужаса останутся навсегда одной из самых трагических страниц в истории человечества.
Случившееся на Мартинике вызвало не только всеобщее сочувствие, но и большой научный интерес. Знаменитый французский геолог Лякруа срочно прибыл на остров и провел там много месяцев, изучая новый, губительный тип извержений, названный им "пелейским типом", или "палящей тучей".
После 8 мая извержение еще не закончилось. Несколько раз новые палящие тучи скатывались в том же направлении. Только через год МонПеле успокоился всерьез. Извержение вулкана сопровождалось еще одним интересным явлением. Из кратера его после схода палящей тучи начал медленно подниматься столб вязкой полузастывшей лавы. Он был похож на гигантскую пробку, которую подземные силы выдавливали из жерла. Столб лавы поднимался несколько недель, напоминая зловещий обелиск, высящийся над вулканом. Ученые назвали его "иглой МонПеле". После окончательного прекращения извержения дожди и ветры постепенно разрушили огромную "иглу".
Через 28 лет извержение Мои-Пеле повторилось. Снова по склонам скатывались огненные тучи, но на этот раз, к счастью, человеческих жертв не было. Ученым удалось точно замерить температуру тучи: она составляла возле кратера около тысячи, а внизу, у гавани — семьсот градусов.
За прошедшие десятилетия природа и люди залечили раны, нанесенные чудовищной катастрофой. Отстроился снова городок Сен-Пьер, вновь зазеленели плантации табака, сахарного тростника и какао, а в гавань стали заходить корабли.
Но Сен-Пьер, когда-то крупнейший город острова, где жила пятая часть его населения, больше не смог достичь прежнего уровня, навсегда уступив пальму первенства теперешней столице республики Мартиника — Фор-де-Франсу.
И судьба "райского городка" на далеком карибском острове, стертого с лица земли за три секунды, останется для нас постоянным предупреждением о том, что вулканы не прощают беспечности и разгильдяйства, что избежать страшных бед, вызываемых подземными силами, можно только, сохраняя бдительность и относясь с уважением и опаской к могучей стихии раскаленных недр планеты.